Наверное, стоит признать, что психоанализ не может помочь всем. И хотя за сто с лишним лет психоанализ довольно серьезно развился в несколько школ и направлений, течений и теперь, то что З.Фрейд считал не поддающимся анализу, в наше время с хорошей эффективностью лечится, но осталось то, что психоанализ преодолеть не в силах. Если коротко, то это

1. Импульсивность, быстро желательно за один раз решить «проблемку»
2. Ожидание чуда, как на марафонах Е. Блиновской
3. Требование гарантированного результата за гарантированный срок, раз уж я трачу на это деньги (подразумевая, что такая помощь должна быть бесплатной)
4. Отрицание душевных (духовных) переживаний проблем и как следствие не желание заботится о душе.
5. Потребительски террористическое отношение к психотерапевту (психологу, психоаналитику) с одной стороны не признание ценности их работы (за поговорить еще и деньги берут?), но с другой стороны требование облегчить их страдание во что бы то не стало, как если бы психотерапевт обладал сверхъестественными способностями.

 Еще Фрейд отмечал чисто детскую импульсивность и амбивалентность русских, исследуя феномен Достоевского. А. П. Марков обнаруживает инфантилизм русского человека в традиционной нетерпеливости и желании узнать, «чем закончится сказка», заглянув на последнюю страницу; в ненависти к противоречиям, в страхе смерти и надежде на бессмертие, в неготовности к долгому поиску истины и в предпочтении принять ее в готовом виде; наконец, в духовном странничестве, то есть склонности бродить по чужим идеям и культурам. Как замечает Д.С. Рождественский, клинический опыт отчасти подтверждает эти выводы. Среднестатистический российский пациент, обратившийся за помощью к психотерапевту, ориентирован на быстрое — не более одного-двух месяцев — лечение; на магическое понимание собеседником его проблем и на магическую же способность его от этих проблем избавить; предпочтение он отдает фармакотерапии, веря больше таблетке, чем разговору, но не задаваясь вопросом, могут ли существовать таблетки от болезней души. Он редко проявляет готовность стать полноправным партнером аналитика в предстоящей работе, предпочитая одну из крайностей: либо «я лучше знаю, что мне надо и что вы должны делать со мной», либо «делайте со мной что-нибудь, раз вы профессионал». Легко заметить, что названные тенденции по сути своей инфантильны.